Наблюдая за окружающей действительностью в желчном состоянии духа, я хочу сказать доброе слово о ригидных красных директорах и злое - о решительных оптимизирующих реформаторах.
Как известно, второе тяжелое обвинение (первое - что воруют из убытков), предъявлявшееся руководителям советской закалки, что подзастряли на командных постах после обретения Евразией рыночной благодати, было в их нерешительности в сокращении убыточных сегментов производственной структуры, желании сохранить оборудование, коллектив и компетенции, не взирая на падение спроса и неблагоприятную конъюнктуру. И многим казалось что их критики с огнем начионального возрождения в очах а у серця - дипломом оксфордского МБА, купленном на винницком рынке (четвертий ряд ліворуч, спросить Оксану) правы. Действительно, освобождающиеся площади можно было сдать в аренду, станки - в металлолом, кругом профит.
Но были ли красные директора в действительности недалекими куркулями, индустриальными плюшкиными, не видевшими новых блистающих инновационных перспектив? Как мне кажется сейчас, далеко не всегда.
Когда-то в нашей тмутаракани была заведена образцовая лаборатория почвенных исследований, причем с возможностями, значительно превосходившими стандартные агрохимические с их унылым вокзально-буфетным набором из NPK, засоленность, гумус. Эта лаборатория запросто проводила с десяток тестов ферментативной активности, количественно определяла хлоро- и фософороорганику на своих же хроматографах, могла быстренько (но точно) провернуть полярографию и пламенную спектроскопию, микробиологические исследования и много чего еще.
Даже в новые времена она еще как-то выдыбала - где-то Сорос, где-то какой-то прооновский грант, но академиченская оптимизация ее все же подкосила. Народ разбежался, остатки оборудования продали или списали, и осталась от всего великолепия одна комнатка. В ней изредка появляются две пенсионерки - чтобы сделать левый анализ какому-то фермеру и написать годовой отчет за 0,125 ставки.
Но как-то вдруг внезапно появились новые люди на селе. Им, этим новым людям тут же понадобилось ровно все то, что казалось барочными излишествами колониальных исследовательской практик советской Академии. Элементный анализ, хроматография загрязнений, ферментативная активность, и все-все-все.
Руководство учреждения, какими-то фрагментами долей своего предприимчевого мозга еще помнившее ту, прежнюю лабораторию, тут же расстелило перед заказчиками красные дорожки, ведущие в волшебный союз инвестиций и научных услуг. В коридорах учреждения запахло колумбийским кофе и дорогим парфюмом визитирующих международных экспертов.
Но внезапно выяснилось что для восстановления прежних аналитиченских мощностей нужно не только вернуть прежних, уволенных по сокращению инженеров, химиков и лаборантов, но еще и докупить чертову прорву запредельно дорогого оборудования; когда агроконсультантам продемонстрировали передовой цифровой кондуктометр производства Китай или компьютеризованую потенциометрическую ячейку (подмосковье) - они только криво усмехнулись и обещали позвонить. По скайпу.
Если рассматривать всю эту невеселую историю в чисто экономическом ключе - то поддержание работоспособности лаборатории, с выплатами крохотных зарплат коллективу, закупками минимальных количеств расходной химии и ремонтом оборудования, обошлось бы на порядок (это не гипербола, действительно в десять раз) дешевле чем ее воссоздание сейчас.
А что же передовые агроконсультанты? Да ничего, нормально, привезли с собой байеровские сундучки для комплексных агрохимических исследований; а, покидая академическую цитадель с двумя пенсионерками и китайским кондуктометром, уже на красной ковровой дорожке произнесли слово asshole. Это у них, наверное, такой термин для описания устойчивого развития.
